1. В результате нового понимания культа не так давно был поставлен вопрос о том, не были ли пророки связаны с этим институтом гораздо теснее, чем считалось прежде, а также на основании в определенной степени довольно оригинального толкования доказательств как внутри, так и вне Ветхого Завета было выдвинуто мнение, что большинство пророков, упоминаемых в Ветхом Завете, были официальными представителями культа и, следовательно, членами культового персонала святилищ.

Никто не сомневался, что пророки любили посещать святилища, как по причине того, что к ним стекалось огромное количество паломников, так и потому, что слова и моменты, с которыми они могли связать свои пророчества, давались им в религиозном возбуждении множества людей, которых можно было встретить в таком количестве только у этих святынь. Однако само по себе это еще не повод говорить о «культовых пророках». Можно также считать само собой разумеющимся, что во время праздников в святилищах присутствовало постоянно растущее число групп пророческих «энтузиастов». Иногда они доставляли столько неудобств священникам, что приходилось создавать специальные средства для надзора за ними (Иер. 29.24 и далее). Но главный вопрос заключается в следующем: были ли пророки членами культового персонала в узком смысле этого слова, то есть его полноправными служителями? В случае с доклассическим пророчеством дать какой-либо четкий ответ крайне сложно по той простой причине, что дошедший до нас материал весьма скуден. Более того, мы склонны рассматривать этот ранний этап пророческого движения как гораздо более однородный, чем он был на самом деле. Очевидно, что положение Елисея в жизни сильно отличалось от положения Илии, и оба этих пророка, несомненно, сильно отличаются от такого человека, как Нафан. Пророки, упомянутые в 1 Цар. 10.10 и далее, пришли из святилища, но трудно поверить, что они сами занимали там культовую должность. То же самое можно сказать и о группе, собравшейся вокруг Елисея, и в еще большей степени об Илии. Несомненно, Илия иногда приносил жертвы (3 Царств 18.30 и далее), но это ничего не доказывает, поскольку в то время любой израильтянин мог сделать то же самое.

Картина меняется, когда мы также признаем достаточно прочно укоренившуюся идею о том, что, по крайней мере, одной из основных функций пророка было ходатайство. Поскольку, насколько мы можем судить, просьбы о ходатайстве поступали в чрезвычайных ситуациях и, следовательно, касались «Израиля», пророк должен был в то время считаться фактически уполномоченным представителем всего народа. Также вполне возможно, что такое заступничество пророка иногда совершалось в торжественном контексте официального акта поклонения. Возможно и то, что в таких случаях он произносил пророчества против чужих народов и призывал проклятия на конкретных врагов. Есть также основания полагать, что пророкам определенного рода отводилась важная роль в военных действиях - именно они давали команду к нападению (3 Царств 20.13 и далее, 22, 28; 22.6, 12, 15, 4 Царств 3.16 и далее, 6.9). Кроме того, предъявление официального ультиматума соседним народам, против которых Израиль вел войну, и пришельцам, проживающим среди этих народов, с предупреждением о необходимости бежать из угрожаемого региона (I Цар. 15.6), было задачей пророков. Здесь же пророки предстают как доверенные лица всего народа в контексте события, которое в то время еще считалось сакральным и культовым.

Эти и другие факты свидетельствуют о том, что в IX веке пророки все еще были различным образом включены в официальный культ. Однако в то же время невозможно представить, что их функции были в такой же степени подчинены правилам и предписаниям, как и у жрецов. К тому же их должность была не наследственной, а харизматической, а значит, априори имела иную основу. Опять же, неужели не имеет значения, что во Второзаконии даны правила о доходах священников и левитов, но ничего подобного не сказано о доходах пророков? Кроме прочего, тот факт, что о женщинах совершенно естественно говорится как о пророках (Исх. 15.20; 4 Цар. 22.14; Неем. 6.14), тогда как идея женщин-жрецов была совершенно немыслима, что скорее свидетельствует против тезиса о пророках культа.

Тем не менее, очевидно, что таких храмовых пророков было еще много во времена Иеремии, и, скорее всего, они выступали в качестве выразителей интересов Яхве и народа. Однако пророки, которых называют «пророками писания», Амос, Исаия, Михей, Иеремия и другие, не принадлежали к их числу, о чем убедительно свидетельствуют их яростные нападки на этих пророков культа. Вместо этого они были членами радикального крыла, которое все чаще заявляло о своей независимости от деятельности официального культа.  Доказательства этого, конечно, следует черпать прежде всего из содержания их проповедей и общего мировоззрения, но их можно продемонстрировать и в самих формах, которые они использовали. Их отличает чрезвычайная смелость новоизобретенных риторических приемов и сравнений, которые они использовали исключительно для того, чтобы скандализировать и ужасать людей, которые их слушали, а также то, как часто они облекали свои послания в совершенно светские литературные формы - выбранные ad hoc и впоследствии отброшенные - и в особенности невероятное разнообразие форм, которые они использовали в своих проповедях, охватывая все имевшееся тогда в их распоряжении выразительное средство. Такая импровизация была совершенно неизвестна в культовой сфере, где все высказывания, будь то от Бога или от человека, регулировались условностями и стандартизацией. Более того, в культе не было места идее, что Яхве вступит в суд со своим собственным народом.  Эти быстрые переходы великих пророков от формы к форме, однако, являются лишь симптомом радикального процесса, который происходил в самом сердце их проповеди. Это было совершенно новое понимание Бога, Израиля и мира, которое каждый из пророков в отдельности развил до такой степени, что оно намного превосходило все, что было в прошлом. Однако главная причина считать, что пророки были гораздо более независимы, чем те, кто занимал определенный пост в организованной жизни святилища, вытекает из рассказов об их призваниях, к которым мы и должны теперь обратиться.